Философия экологической экономики

Автор Манфред Макс-Ниф. Переведено Алиной Лихачевской. Оригинал

Аннотация

Тот факт, что мы живем в мире, полном ответов и очень немногих вопросов, позволил некоторым дисциплинам — особенно экономике — строить свои аргументы и теории, основанные на воображаемом мире. Из квантовой физики мы теперь знаем, что мир не таков, каким мы его себе представляли. Мир не механический и не картезианский, а органический и целостный. На самом деле мы сталкиваемся с ошеломляющей реальностью.

Эта новая “реальность” больше не основана на материи (материя не состоит из материи), но относится к фундаментальной
нематериальной связности, подчиняющейся недетерминированным законам. Реальность — это не “реальность”, а потенциальность, которая устанавливает тесные, неотделимые, не приводимые, целостные отношения между всем сущим. Человек является неотъемлемой и
неотделимой частью этой более общей, всеобъемлющей нематериальной реальности [1].

Эти фундаментальные идеи не дошли до преподавания экономики, которое все еще базируется на механическом мировоззрении XIX века. Чтобы открыть новое пространство, в котором экономика должна
адаптироваться, в эссе представлены четыре видения, которые пытаются ответить на, вероятно, самые важные вопросы: Почему мы существуем? и В чем цель жизни? Статья заканчивается соображениями об “Экономике и жизни” и “Экономике для жизни”. Вывод состоит в том, что радикальные изменения в преподавании и применении экономики являются основополагающими для выживания.

Основные положения

1. Экономика должна служить людям, а люди служить в экономике.
2. Наше бытие — это продукт абсолютной невероятности бытия.
3. Наша способность уничтожать бесконечно невероятное стала несомненной.
4. Человек — это природа, принимающая сознание самой себя.
5. Менее вероятное может произойти (в будущем) более вероятно.

Вступительные замечания

Мы живем в мире, полном ответов и очень немногих вопросов. Что особенно печально — это отсутствие трансцендентных вопросов. Поэтому я начну с того, что я считаю, вероятно, самым глубоким из всех вопросов: “Почему мы существуем? В чем цель жизни?”

В качестве первой возможности я предположу, что жизнь, вероятно, является результатом Природы, которая, чтобы достичь значимости, должна открыть себя. Без Природы не было бы жизни, а без жизни весь космос был бы бессмысленным. Сегодня у нас есть достаточно научных доказательств, подтверждающих предположение о том, что такое соотношение как зеркало/изображение не является результатом случайности.

Четыре взгляда на жизнь

Первый. Что касается жизни, мы знаем, что живая клетка состоит примерно из двадцати аминокислот, которые образуют своего рода компактную цепочку, которая, в свою очередь, зависит от большого количества ферментов, а также составных частей белков, ДНК и РНК. Учитывая такое огромное количество компонентов, вероятность возникновения уникальной комбинации для формирования одной живой клетки в течение эволюционного процесса, длящегося миллионы лет, по словам Пригожина, “исчезающе мала” (Пригожин, 1994)[2]. Возникает важный вопрос: насколько невероятным должно быть событие, последовательность или система, прежде чем случайная гипотеза может быть разумно исключена? Я постараюсь ответить на очень простом примере.

Предположим, что одна из этих цепочек состоит из 1000 элементов. Мы знаем, что существует только одна комбинация этих элементов, которая делает возможной живую клетку. Теперь, если цепочка будет принимать новую комбинацию каждую секунду, более 14 миллиардов лет Вселенной будет недостаточно для завершения всех возможностей. Конкретно все возможные комбинации ряда с n элементами будут равны n! (n факториал). Итак, если n равно 1000, то все возможные комбинации будут равны 1000! — это несоизмеримое число, превышающее любую вычисляемую мощность. И теперь, если мы рассмотрим полноценное живое существо, то величины просто невообразимы [3].

Возраст Вселенной 14 500 миллионов лет эквивалентен 10 в степени 19 секунд, в то время как “исчезающе малая” вероятность случайного генерирования функциональной последовательности аминокислот в белках оценивается как один из 10 в степени 65. (Следует отметить, что по оценкам в нашей галактике насчитывается 10 в степени 65 атомов) [4].

Учитывая такие невероятные величины и помня Закон случайности великого математика Эмиля Бореля: “Самое невероятное никогда не происходит”, мы должны прийти к ошеломляющему выводу. На самом деле, “Наше бытие является продуктом абсолютной невероятности бытия”. Или перефразируя утверждение: “Несмотря на то, что бытие невозможно, тем не менее мы есть”.

На данном этапе я должен уточнить, что я не пытаюсь открыть двери для креационистских или разумных интерпретаций жизни. Как сложилась жизнь, меня здесь не касается. Меня интересует только ее бесконечная невероятность. Вопрос “как“ — это открытая дискуссия для других.

Тот факт, что мы не осознали идею о том, что, будучи частью жизни, мы являемся частью единственного научно доказуемого чуда — на самом деле величайшего из всех чудес — это то, что должно глубоко волновать нас. Мы не только не поняли эту идею, но и приняли жизнь и все, что с ней связано, как должное; мы действуем так, как если бы все, что мы разрушаем, и все, чему мы предшествовали, было механически обратимо. Экономика во многих аспектах является прекрасным примером такого абсурдного поведения. Мы, без сомнения, можем утверждать, что в результате господствующей в настоящее время экономической рациональности наша способность уничтожать бесконечно невероятное стала несомненной.

Для этого этапа нашей истории совершенно очевидно, что мы нуждаемся в новой экономической рациональности. Экологическая экономика, как мне нравится ее называть, в качестве разумной альтернативы; потому что она ставит экономику на службу жизни, а не жизнь на службу экономике как это было до сих пор.

Второй. В 1995 году состоялась интересная дискуссия между выдающимся астрофизиком Карлом Саганом и великим мастером биологии Эрнстом Майром. Темой обсуждения была возможность существования разумной жизни на других планетах [5].

Саган отметил, что если существует много планет, похожих на нашу, то вполне возможно, что на некоторых из них может появиться разум.

Майр отметил, что в отличие от физики, основанной на законах, биология основана на концепциях. Следовательно, если в биологии нет законов, то основой для ее теорий являются такие понятия, как естественный отбор, борьба за существование, конкуренция, биологическая популяция, адаптация, репродуктивный успех, отбор самки, доминирование самца и т.д. Как следствие, указывает Майр, философия физики, основанная на естественных законах, сильно отличается от философии биологии, основанной на концепциях.

Майр добавляет, что физики склонны думать, что если жизнь где-то зародилась, то в какой-то момент она также разовьет интеллект. Биологи, с другой стороны, поражены невероятностью такого развития событий. Нужно осознавать, что эволюция никогда не движется по прямой к цели (“интеллекту”), как в случае с химическим процессом или физическим законом. Линии эволюции очень сложны и похожи на бифуркации ветвей дерева.

После зарождения жизни 3800 миллионов лет назад на земле появились исключительно прокариоты, то есть простые клетки без организованного ядра. Благодаря уникальному событию, до сих пор лишь частично объясненному, около 1800 миллионов лет назад впервые появилась клетка эукариота. Это клетка с организованным ядром и дополнительными характеристиками, соответствующими высшим организмам. От эукариот произошли три многоклеточных типа организмов: грибы, растения и животные. Однако из миллиардов видов грибов и растений ни один не был способен производить разум. Майр описывает, как миллиарды ветвей древа жизни породили родословные видов на протяжении 1800 миллионов лет, указывая, что мозг гоминидов сформировался менее 3 миллионов лет назад, а кора головного мозга homo sapiens всего 300 000 лет назад. Ничто так ясно не демонстрирует невероятность высшего интеллекта, как существование миллиардов линий, которым так и не удалось его приобрести.

Как уже упоминалось, Майр, с точки зрения биолога, утверждал, что крайне маловероятно найти еще один случай превосходства интеллекта. Дополнительным аргументом было то, что интеллект — это смертельная мутация. Наиболее успешные организмы — это те, которые могут быстро мутировать, например бактерии, или другие виды, которые показали стабильность в данной экологической нише, например крабы. Эти виды живут очень хорошо и могут пережить экологические кризисы. Тем не менее, поднимаясь по дереву к тому, что мы называем интеллектом, виды становятся все менее успешными. Когда мы достигаем стадии млекопитающих, мы обнаруживаем небольшое количество по сравнению, например, с насекомыми. На уровне первых людей (около 100 000 лет назад) мы видим, что их число очень мало и они очень уязвимы.

Аргумент Майра пошел дальше в том смысле, что найти разум в другом месте так же невероятно, как и гораздо большее существование нас самих как вида на этой планете; главным образом потому, что мы являемся смертельной мутацией. Кроме того, он упомянул кое-что весьма тревожное. “Средняя продолжительность жизни одного вида из миллиардов существующих составляет около 100 000 лет. Это примерно столько, сколько мы существуем”. Может ли случиться так, что, учитывая растущее ухудшение, которое мы провоцируем на нашей планете, следующее поколение может быть первым, кто решит, что оно будет последним? Далее следует возможный ответ.

Причина, по которой нас идентифицируют как смертельную мутацию, связана с тем фактом, что из всех миллиардов линий и видов, которые объединяют древо жизни, от бактерий до растений, грибов и животных до людей, мы являемся единственным видом, способным и готовым уничтожить все дерево. Это, безусловно, ошибка Природы; а Природа, как мы полагаем, никогда не совершает одну и ту же ошибку дважды. Но я бы добавил еще один аспект, не рассмотренный Майром. Причина нашей силы и готовности разрушать — не результат одного только интеллекта, а скорее результат интеллекта плюс способность манипулировать. Наши руки и, в частности, положение большого пальца по отношению к другим пальцам (отличное от руки приматов) делают возможными тонкие манипуляции. Без того типа рук, который у нас есть, все наше технологическое развитие было бы невозможным. И почему это способствует смертельной мутации? Потому что, обладая способностью манипулировать, мы никогда не приспосабливаемся к существующей среде, но мы преобразуем ее так, чтобы она приспосабливалась к нашим желаниям или целям. Интеллект плюс способность манипулировать — вот что заставляет нас верить, что мы выше Природы, а не ее неотъемлемая часть.

И снова невероятность является главным действующим лицом.

Третий. В 1989 году шведский ученый Карл-Хенрик Роберт написал статью об устойчивости и распространил ее среди 50 наиболее важных ученых своей страны, представляющих различные дисциплины. Цель состояла в том, чтобы организовать проект для достижения консенсуса шведского научного сообщества относительно того, какие фундаментальные проблемы наша жизнь провоцирует нас как вид и нашу планету. Результат дал начало Естественному Шагу [6], который в качестве инициативы привел к действиям в более чем 60 странах. Суть консенсуса заключается в следующем:

“Тысячи миллионов лет назад земля состояла из перемешанного варева токсичных неорганических соединений. Превращение такого рагу в богатство залежей полезных ископаемых, пригодного для дыхания воздуха, воды, почв, лесов, рыб и животных, которые сделали возможной среду обитания для человеческого вида и его цивилизации началось с зеленой клетки растений. Эта замечательная и грозная клетка обладала способностью улавливать избыток солнечной энергии (отрицательную энтропию), превышающий ее собственные потребности в обслуживании и росте. Они использовали эту способность на протяжении миллиардов лет, чтобы создать все сложные соединения, от которых зависит жизнь и ее деятельность”.

“Люди оставались в равновесии с регенеративной способностью зеленых клеток примерно до конца XIX века. Именно тогда наша технология позволила нам осуществлять контроль над концентрированными формами энергии. Это позволило нам расширить наше господство над экологическим пространством с такой скоростью и силой, что мы начали обращать вспять эволюционный процесс Земли, превращая упорядоченную материю в молекулярный мусор гораздо быстрее, чем то, что могли переработать оставшиеся зеленые клетки. Это акт коллективного самоубийства. По иронии судьбы мы решили назвать это развитием”.

“В последние годы наша технология стала настолько продвинутой, что значительная часть отходов жизнедеятельности человека состоит из токсичных металлов и ненатуральных стабильных соединений, которые просто никоим образом не могут быть обработаны зелеными клетками. Мусор останется здесь навсегда как памятник нашему технологическому мастерству и нашему биологическому невежеству. Это мы также называем развитием”.

Как уже упоминалось выше, это пример того факта, что наша способность уничтожать бесконечно невероятное стала несомненной.

Четвертый. Вступительное замечание этого эссе состояло в том, что жизнь, вероятно, является результатом Природы, которая, чтобы достичь значимости, должна открыть себя. Открытие — это акт сознания. Все, что существует, является результатом сознания. Из квантовой физики мы знаем, что данное субатомное событие происходит благодаря нашему наблюдению. Наблюдатель и наблюдаемое неразделимы. Наблюдение — это акт сознания. Следовательно, сознание создает реальность. В этом смысле у меня сложилось впечатление, что Природа существует, потому что мы осознаем ее. Но не так давно я понял, заново открыв Философию природы Шеллинга (1775–1854), что мое убеждение было неточным. Некоторые вступительные замечания уместны.

Для людей Природа всегда была рядом, но еще двести лет назад она не была главным действующим лицом. Если, например, мы пройдемся по истории живописи, то поймем, что Природа всегда была фоном для людей. Только после подъема романтизма и идеалистической философии, который произошел в районе Лейпцига, Веймара и Йены (Восточная Германия), Природа становится главным центром нашего внимания. Пейзажные картины как раз и являются детищем романтизма (Каспар Давид Фридрих 1774–1840, Джон Констебль 1776–1837). Но не только живопись. То же самое происходит с поэзией и литературой в целом (Вольфганг Гете 1749–1854, Фридрих Шиллер 1759–1832, Гельдерлин 1770–1843, Байрон 1788–1824, Шелли 1792–1822, Китс 1795–1821 и т.д.). В том же духе мой дорогой друг Рафаэль Берналь (1915–1972), мексиканский писатель и историк, обнаружил нечто совершенно невероятное в своих исторических исследованиях о летописцах американского завоевания. Ни один из них никогда не делает описания Природы или пейзажа. Нужно представить себе людей, приехавших из полупустыни, такой как Кастилия и Андалусия, стоящих перед горой Чимборасо или пересекающих джунгли Амазонки, никогда не описывая пейзаж, который они видят. Их единственная тема — это то, что они делают и от чего страдают, люди, с которыми они сталкиваются и с которыми они борются, и чего они достигают. Природа как таковая не имеет значения [7].

Именно Шеллинг сказал мне, что истина на один гигантский шаг опережает то, что я себе представлял. Он утверждает, что Природе не хватает сознания; она бессознательна и, следовательно, имеет метафизический ранг. Тот факт, что Природа не осознает себя, предполагает, что Абсолютное “Я“ проявляется не в человеческой субъективности, а в Природе. Именно объективные процессы Природы, как бессознательное выражение абсолюта, позволяют преодолеть это бессознательное через человека. На самом деле он говорит нам в своей Философии природы, что “Человек (люди) ЭТО Природа, осознающая себя” (Шеллинг, 1795)[8]. Следовательно, Природа существует не потому, что я осознаю ее, но она существует потому, что я — ее сознание. На мой взгляд, это одно из самых глубоких заявлений, когда-либо сделанных. И если это правда (а я уверен, что это правда), мы неизбежно должны прийти к выводу, что все, что мы разрушаем или грабим, является актом коллективного самоубийства. Лес, который я уничтожаю, — это не тот лес, который был там, когда я был здесь. Этот лес — часть меня, а я — часть его. Мы все — неразлучные партнеры единого целого.

Гигантский вопрос сейчас заключается в следующем: как мы должны вести себя, чтобы сохранить грандиозную невероятность чуда жизни?

Экономика и жизнь

Прошло около девяноста лет с тех пор, как квантовая физика открыла, что мир не таков, каким мы его себе представляем. Странно и обескураживающе, что такое важное послание до сих пор не дошло до экономики, которая продолжает считать иллюзорный мир реальным.

Давайте пройдемся по некоторым откровениям. Вселенная больше не является машиной, полной деталей, а представляет собой неделимое динамическое целое. Мир не является картезианским. Поведение каждой части определяется ее отношениями с целым. Уже не части определяют поведение целого, а целое определяет поведение частей. Существует явное сходство между структурой материи и структурой разума, потому что сознание играет решающую роль в наблюдении и в значительной степени определяет свойства наблюдаемого. Наблюдатель необходим не только для наблюдения свойств атомного явления, но и для того, чтобы эти свойства возникли. Мы больше не можем говорить о Природе, не говоря одновременно о себе.

Как ни странно, очень немногие осознали поистине революционное измерение новых идей, которые кардинально изменили мировоззрение. Мы сталкиваемся с новой озадачивающей реальностью.

В этой связи я цитирую выдающегося немецкого физика Ханса-Петера Дюрра:

Эта новая реальность больше не основана на материи (материя не состоит из материи), но связана с “фундаментальной нематериальной связью” (Реальность — это не “реальность”, а потенциальность), подчиняющаяся недетерминированным законам. “Эта потенциальность, аналогичная “информации”, устанавливает “интимную, неразрывную, не сводимую, целостную связь между всем. [..] Будущее, по сути, открыто, а не “строго определено”, позволяя подлинное творчество. Предсказуемость, знания и наука (обусловленные детерминизмом и редукционизмом) больше не имеют значения в строгом научном смысле, но в основном ограничены (и не только из-за нашего “невежества“). Человек является неотъемлемой и неотделимой частью этой более общей, всеобъемлющей нематериальной Реальности [1].

Существенным аспектом Вселенной является сознание, и до тех пор, пока мы продолжаем исключать ее. Мы серьезно ограничиваем наши возможности в понимании природных и социальных явлений. Великий парадокс может заключаться в том, что, поскольку мы разумны [9], мы склонны затмевать сознание. Другими словами, перестав осознавать, что мы сознательны, мы заложили основы возможного коллективного самоубийства.

Предыдущие аргументы подразумевают, среди прочих проблем, настоятельную и неизбежную необходимость существенного изменения наших экономических взглядов и, прежде всего, преподавания традиционной экономики.

С онтологической точки зрения неоклассическая экономика основана на механическом мировоззрении, в котором системы интегрированы по частям. Экологическая экономика, с другой стороны, основана на органическом мировоззрении, где системы состоят не из частей, а из участников, все взаимосвязано и неразделимо. В результате эпистемологически экологическую экономику невозможно понять, используя монодисциплинарные перспективы, как в неоклассической экономике. Чтобы понять взаимосвязь между экономикой, природой и обществом, нам нужны трансдисциплинарные органические перспективы, которые, кроме того, сочетают разум с интуицией, материальное с духовным, этику с эстетикой и красоту с истиной.

Механистическое мировоззрение предполагает, что физическая материя — это реальность. Следовательно, механические объяснения описывают биологические и социальные события как закономерности небиологических явлений.

Мы забываем, что механическое мировоззрение неоклассицизма — это абстракция, и что еще хуже, мы считаем эту абстракцию конкретной реальностью. Когда сознание, эмоции и ценности отсутствуют, мы затмеваем связь между экономикой, обществом и живой природой. Органическое мировоззрение характеризуется нелинейными взаимосвязями между живыми существами, что означает, что индивидуальное и общественное строят себя и нуждаются друг в друге одновременно.

Согласно онтологии экологической экономики, органический мир основан на концепции Природы и общества как коллективных явлений, а не как суммы отдельных атомов. Ничто в Природе не может быть тем, что оно есть, кроме как неотъемлемой и интегрированной частью динамичного целого.

В механическом мире мы ставим проблемы и решения как отдельные сущности. В органическом мире таких сущностей не существует. То, что мы имеем вместо этого, — это преобразования и адаптации. Опять же, в механическом видении (все еще доминирующем в мышлении XIX века) мы склонны полагать, что естественный закон таков: “чем больше вероятность того, что произойдет (в будущем), тем это более вероятно”. Это соответствует логике “реалиста”. Однако для эволюции живого — что является предметом данного эссе — мы находим, напротив, что, по словам Х. П. Дюрра, “чем меньше вероятность того, что это может произойти (в будущем), тем оно более вероятно”. Лучшим примером, как было выражено в этом тексте, является эволюция крайне невероятных условий, формирующих жизнь, всего за три с половиной миллиарда лет.

Опять же, в механическом мире традиционной экономики оптимальные шансы на выживание в долгосрочной перспективе достигаются за счет фиксированных целей, которые выбирают наилучшие варианты и максимальную эффективность для их достижения. В органическом мире оптимум достигается за счет “высочайшей гибкости”, что означает возможность адекватно адаптироваться к любым условиям, которые могут возникнуть в будущем. Кроме того, поощрение и уважение разнообразия людей и культур имеет основополагающее значение для качества всего.

В заключение [10] “экологическая экономика требует перехода от экономического человека к экологическому человеку, от количественного роста к качественному развитию, от управления сверху вниз, к инициативам сверху вниз, от конкуренции к сотрудничеству, от структур глобальной власти к местной власти цикличных сетей”.

Экономика для жизни

Хотя неолиберализм сегодня является доминирующей экономической моделью в мире, те, кто считает, что срочно требуется альтернатива, не должны стремиться к созданию другой глобальной модели. Что требуется, так это разнообразие. То есть экономические системы, соответствующие местным и региональным реалиям, местным и региональным культурам, традициям, образу жизни и мировоззрению. Разнообразие полезно для укрепления живых систем и для генерирования инноваций и творчества, которые являются фундаментальными компонентами истинного развития.

Предполагая, что в ближайшие десятилетия может возникнуть новый мир разнообразия, каждая модель должна, по крайней мере, уважать некоторые основные принципы. В соответствии со всеми аргументами этого эссе я считаю, что различные экономики, которые могут быть разработаны, должны соответствовать пяти фундаментальным постулатам и одному неотъемлемому принципу ценности, независимо от их окончательного стиля.

Постулаты:
1. Экономика должна служить людям, а не люди должны служить экономике.
2. Развитие — это о людях, а не об объектах.
3. Рост — это не то же самое, что развитие, и развитие
не обязательно требует роста.
4. Никакая экономика невозможна в отсутствие экосистемных услуг.
5. Экономика является подсистемой более крупной конечной системы — биосферы, поэтому постоянный рост невозможен.

Неотъемлемый принцип ценности:

“Ни один экономический интерес, ни при каких обстоятельствах, не может быть выше благоговения перед жизнью”.

Если мы проследим за списком, то станет абсолютно очевидно, что одно за другим то, что мы имеем сегодня, является прямо противоположным. Всего несколько примеров должны прояснить утверждение:
1) Сегодня в мире больше рабов, чем до отмены рабства в девятнадцатом веке. Неплохая услуга для экономики!
2) Производство колоссального количества ненужных потребительских “глупостей” является признаком прогресса. Появляется функция публичности: “побудить вас купить то, что вам не нужно, за деньги, которых у вас нет, чтобы произвести впечатление на тех, кого вы не знаете” [11]. Превосходно для защиты природных ресурсов!
3) Все живые системы растут до определенной точки, где рост прекращается, но развитие продолжается. Рост конечен, в то время как развитие может продолжаться вечно. Как говаривал Кеннет Боулдинг: “Те, кто верит, что постоянный рост возможен в ограниченном мире, либо сумасшедшие, либо экономисты”.
4) Просто попытайтесь представить, какая экономика могла бы функционировать без фотосинтеза, без опыления, без времен года, без воды, без термодинамики, без всех других живых видов. Ничего из этого нет ни в одном учебнике по экономике!
5) Тот факт, что нечто не может быть больше того, частью чего оно является, слишком очевиден.
6) Жизнь людей не имеет никакой ценности, если у них под ногами есть нефть. Если бы Ирак был крупнейшим в мире производителем редиски, а Ливия — крупнейшим производителем лука, Саддам Хусейн и Муаммар Каддафи все еще были бы здесь!

Заключение

Если бы с детства нас знакомили с истинным миром, в котором мы живем, все могло бы кардинально измениться к лучшему. Понимание со всеми вытекающими последствиями того, что значит быть частью органического (не механического) мира, способствовало бы разнообразию людей и культур как важным активам для успеха целого. Жизнь, а не программа, была бы приключением, где постоянные открытия превратили бы нас в полноценных существ.

[1] Х. П. Дюрр “Кризис и вызовы глобализации: выводы из физики”. Институт физики Общества Макса Планка, Мюнхен. 2001 г.

[2] Личная беседа с Ильей Пригожиным в Венеции, май 1994 года.

[3] Для тех, кто не знает понятия, факториальное число, например 5! — это 1*2*3*4*5=120. Нетрудно представить себе необъятность 1000! В математике наибольшее вычислимое факториальное число это 199! От 200! и далее все есть бесконечность.

[4] У. Дембски “Вывод о дизайне: устранение случайности с помощью малых вероятностей”. Издательство Кембриджского университета, Великобритания. 1998 г.

[5] Текст дебатов на ResearchGate.

[6] Текст был передан автору лично Карлом-Хенриком Робертом в 1991 году. Ссылка на сайт “Естественный шаг”.

[7] Информация получена из бесед с Рафаэлем Берналем в 1968 году в Перу.

[8] Schelling, Friedrich Wilhelm Joseph von “Ideen zu einer Philosophie der Natur”, 1795.

[9] Смертельная мутация Майра!

[10] Ш. Ингебригстин и У. Якобсен “Утопии и реализм в экологической экономике”. 2012 г.

[11] Комментарий Пабло Кальдерона Салазара на семинаре в Брюсселе несколько лет назад.