Развитие в человеческом масштабе
Глава 4. НЕРЕШЕННАЯ ПРОБЛЕМА МИКРО-МАКРО АРТИКУЛЯЦИИ
В поиске решений
Проблема микро-макро артикуляции остается нерешенной в рамках экономической теории, а также в политике развития. Действительно, до удовлетворительного решения еще далеко. Поэтому вполне законно задаться вопросом, действительно ли это реальная проблема, и если да, то есть ли у нее решение. При рассмотрении этого вопроса важно отдавать себе отчет в том, что история экономической теории сама по себе была историей вариантов, а не решений.
Приливы и отливы экономической теории. Первое “мировоззрение” экономики как дисциплины — меркантилизм — было макроэкономическим взглядом. Последствия кризиса меркантилизма определили, что три последовательные экономические революции, представленные последовательно физиократами, классической школой и неоклассической школой, должны соответствовать микроэкономическим взглядам, различия между которыми в основном определяются различными критериями в отношении понятия ценности*. Четвертая революция — кейнсианство — снова рассматривала экономику как макроэкономику и породила, среди многих других вкладов, которые сложно игнорировать, понятие агрегированных показателей.
Посткейнсианцы, неокейнсианцы и современные монетаристы, как бы они ни старались избавиться от своего непосредственного прошлого, все еще живут в макроэкономической обители, которую построил Кейнс. Но сам кризис еще раз подтверждает дилемму: является ли экономика в основном микроэкономикой или макроэкономикой? По всей вероятности, ответа на этот вопрос не существует. Вполне возможно, что спустя почти 400 лет мы вполне можем прийти к выводу, что проблема заключается не в том, что мы не нашли ответа, а в том, что мы не смогли правильно поставить вопрос.
Теории, политика, стратегии и стили развития, возникшие после Второй мировой войны, находились под влиянием или даже определялись господствующей экономической теорией. Если она была макроэкономической по своему охвату, то развитие также понималось как макроразвитие, и предпочтительными показателями развития были совокупные показатели кейнсианской макроэкономики. Таким образом , проблема микро-макро артикуляции, нерешенная экономической теорией, также не нашла видимого решения в процессах развития.
Проблема агрегирования
Недоумение, характеризующее нынешнюю ситуацию, становится явным в несколько экстремальных дебатах и позициях, принятых в различных подходах. С одной стороны, экономисты неоавстрийской школы, приверженные “методологическому индивидуализму”, утверждают, что каждый тип поведения может быть понят только в индивидуальных терминах и что, следовательно, не существует коллективных образований, таких как сообщества, общества и правительства, атрибуты которых отличаются от атрибутов индивидов. С возрождением “homo economicus”, который действует рационально, прибегая к наиболее эффективным средствам для достижения своих целей, делается вывод, что новая экономическая теория должна ограничиться непосредственно единственным реальным и конкретным уровнем, то есть микроэкономическим уровнем.
С другой стороны, мы сталкиваемся с аргументами, которые подтверждают существование обоих уровней как реальных сущностей. Такие аргументы вытекают из парадоксальных выводов, подтвержденных как эмпирическими данными, так и математическими демонстрациями. В этом смысле предлагаются примеры, показывающие, что то, к чему каждый индивид стремится как к лучшему для себя, может на совокупном уровне основываться на ситуации, которой никто не желает. Из таких доказательств делается вывод, что индивидуальные решения не могут быть объединены с целью построения значимой совокупности. Сверх и за пределами заданного критического порога совокупные последствия могут в конечном итоге полностью свести на нет индивидуальные намерения.
Диалектическая интерпретация. Не претендуя на эклектичное решение, необходимо признать, по нашему мнению, что в двух аргументах, которые мы выбрали в качестве крайних примеров, существуют здравые и убедительные элементы. Кажется разумным признать, с одной стороны, что наблюдаемое и понятное поведение действительно имеет место на уровне индивида, то есть на микроуровне. Во многом таким же образом нам пришлось бы признать фактическое существование макроситуаций, что, однако, не означает, что можно говорить о макроповедении.
Более подходящим подходом могло бы быть предположение о диалектическом взаимодействии между макросостояниями и индивидуальным поведением таким образом, что, хотя они оказывают взаимное влияние друг на друга, ни то, ни другое нельзя предсказать механически, просто наблюдая за его аналогом. Другими словами, мы выступаем за то, чтобы данное макросостояние (политическое, экономическое, экологическое и т.д.) оказывало влияние на поведение индивида, а последнее, в свою очередь, должно приводить к изменениям в макросостояниях. Поскольку человеческие системы не являются механическими, нелинейные взаимодействия между микроэлементами системы могут приводить к различным макросостояниям, которые отражают взаимодействия на микроуровне.
Невозможность делать механические предсказания о человеческих системах заставляет нас тратить энергию на борьбу с такими понятиями, как нестабильность, случайность, неопределенность, выбор, пороговые значения различных типов и катастрофы.
Из всего вышесказанного можно только прийти к выводу, что, хотя между микро и макро существует неразрывная связь, тем не менее верно, что она никоим образом не предполагает артикуляции**. Таким образом, мы сталкиваемся с двумя фундаментальными вопросами: (а) какой была бы микро-макро артикуляция сама по себе? и (б) действительно ли этого можно достичь?
Микро-макро артикуляция. Под артикуляцией мы в данном случае подразумеваем, что глобальные процессы и самостоятельные микропространственные процессы эффективно дополняют друг друга без взаимодействия микро-макро. Эта вертикальная взаимодополняемость также рассматривается в сочетании с горизонтальной взаимодополняемостью между микропространствами региона, так что процессы социокультурной идентичности, политической автономии и экономической самостоятельности позволяют расширять возможности и укреплять друг друга.
Вышесказанное ни в коем случае не является определением. Мы полностью осознаем, что это, скорее, картина “того, что должно быть”. В этом смысле она не отражает ситуацию наблюдаемой латиноамериканской реальности. Кроме того, на основе накопленных фактических данных мы можем только сделать вывод о том, что истинная микро-макро артикуляция невозможна в рамках экономических систем, которые в настоящее время преобладают в наших странах. Этот вывод несколько резок, но мы считаем, что его очень трудно опровергнуть.
Любая возможная формулировка выходит далеко за рамки причинно-следственных связей и механистических допущений, лежащих в основе как экономической теории, так и применяемых до сих пор стратегий развития. Это обязательно и неизбежно влечет за собой глубокую трансформацию в модусах социального поведения и взаимодействия. На практике это требует преобразования человека-объекта в человека-субъекта, а в теоретических терминах — замены конкурентного обоснования максимизации солидарным обоснованием оптимизации. Другими словами, что “homo economicus” он заменил на “homo synergicus”.
Артикуляция, протагонисты и артикулированное общество не возникают механически; оно сконструировано. Оно может быть построено только тогда, когда люди выступают в качестве главных героев, и это может происходить только в пространствах человеческого масштаба, где человек реально присутствует и не сводится к статистической абстракции. Процесс должен быть организован снизу вверх, но продвигаться людьми, которые приняли сознательное решение действовать синергетически. Программа непростая, но какой бы сложной она ни была, мы не видим альтернативы.
Это становится возможным, когда создается социальная система, способная развивать свою способность к адаптации: система, в которой инновации, новизна и качественные изменения являются органическими, даже если они могут быть незаметными и непредсказуемыми . В этом смысле необходимо иметь в виду, что способность системы к адаптации обратно пропорциональна степени жесткости ее структуры. Эту жесткость следует понимать как окаменелые иерархии, выраженное социальное неравенство, авторитаризм или инертную бюрократию. Поэтому реальный “протагонизм” и взаимозависимость, построенные от низов и выше до его надстройки, представляют собой единственную возможность сохранения гибкой структуры, способной адаптироваться.
Артикуляция и чувство направления системы
Панорама Латинской Америки показывает множество глубоко разобщенных обществ. Даже в прошлые периоды, когда страны демонстрировали и поддерживали высокие темпы роста своего ВНП, проблема разделения оставалась нерешенной. Однако наиболее устойчивым из всех темпов роста является уровень бедностей (как определено в Главе 2), в рамках которых борется подавляющее большинство латиноамериканцев.
Для объяснения этого драматического противоречия было предложено множество причин. Наша цель не состоит в том, чтобы опровергнуть какой-либо из этих аргументов. Мы лишь хотим добавить еще один аргумент, которому до сих пор уделялось очень мало внимания. Мы формулируем это в терминах гипотезы: каждое априорное направление, навязанное разрозненной социально-экономической системе, еще больше ограничивает ее возможности артикуляции. Другими словами: не навязанное направление приведет к артикуляции, а, наоборот, именно артикуляция определит наиболее желательное направление.
Если принять во внимание текущие условия, вряд ли есть смысл “форсировать” направление системы. Приоритет ясен. Что требуется, так это направить все усилия на объединение частей системы в единое четко сформулированное целое. Только четко сформулированная система может стремиться быть здоровой системой. И только здоровая система может стремиться к самостоятельности, к удовлетворению потребностей и реализации потенциала людей.
Конец 4 главы.
* Неоклассики работают с макроконцепциями, которые, однако, основаны на довольно наивных постулатах.
** Каждая артикуляция между элементами является отношением, но не каждое отношение является артикуляцией. См. сноску в главе 1